Тысяча миль отовсюду

На гербе Сейшельских островов с XVIII века красуется латинский девиз: «Тысяча миль отовсюду!» Это не преувеличение, поскольку затерявшиеся в Индийском океане острова и сегодня остаются наиболее оторванной от внешнего мира, наименее посещаемой частью земного шара.

Сейшелы — последняя английская колония в Африке, находящаяся под управлением Лондона со времен наполеоновских войн. В их состав входят 89 гранитных и коралловых островков, разбросанных на огромном пространстве океана и порою отстоящих друг от друга на 300—400 километров. Вплоть до семьдесят второго года ни на одном из этих клочков суши не было современного аэродрома. Обходят Сейшелы и суда. Поэтому, когда я собрался в путешествие на Сейшелы, оказалось, что добраться туда — целая проблема. Лишь раз в месяц индийский корабль «Каритиви», курсирующий между Момбасой и Бомбеем, заходит в главную островную гавань — порт Виктория, расположенную на крупнейшем из Сейшельских островов — Маэ. Но чтобы выбраться оттуда, надо было ждать, пока вернется «Каритиви».



Лишь два года назад на Маэ был открыт аэродром. Его соорудили на насыпи протянувшейся в океане вдоль скалистого берега, поскольку на гористом островке оказалось невозможным найти ровную площадку достаточной величины. Однако отдельные острова сейшельской группы так и остались практически изолированными друг от друга и от остального мира. Я добирался до них с Маэ, пользуясь утлыми суденышками местных рыбаков.

На Сейшелах живет всего 18 тысяч человек. До открытия островов португальцами в 1505 году Сейшелы были необитаемы, да и потом в течение более чем двух столетий они служили лишь пристанищем для пиратов. Именно здесь находился опорный пункт пирата Сюркуфа, прозванного современниками «грозой морей». Его потомки, слывущие среди островитян людьми зажиточными и респектабельными, принимали меня в доме, выстроенном знаменитым пиратом, показывали пустынный берег, где их предок вместе со своими матросами скрывался от преследователей, и рассказывали много романтичных историй из жизни Сюркуфа.

В 1743 году острова были захвачены французами, которые колонизовали их, разбив на Маэ плантации гвоздики, корицы, ванили и других пряностей. Для работы на плантациях на Сейшелы начали завозить рабов из Африки и с Мадагаскара. С французским периодом в истории островов связано, кстати, их современное название. Их окрестили в честь де Сейшелля, генерального контролера финансов короля Людовика XV. В 1794 году Сейшелы захватила Англия, и на острове Маэ появилось множество индийцев, приехавших по контракту на работу. Затем на острова прибыли арабы-торговцы и ремесленники-китайцы. Так образовался пестрый конгломерат разноплеменного населения Сейшел: в жилах каждого сейшельского креола и метиса течет кровь не одного народа.

Однако, несмотря на почти два столетия британской власти, в основе местного наречия — крио — лежит язык Мольера, а не Шекспира и влияние французской культуры, французских обычаев здесь куда сильнее, чем английских.

Административный центр Сейшельских островов — город Виктория — расположен на Маэ у подножия гор на узком равнинной полоске вдоль побережья, скупо подаренной природой людям. Хотя в столице живет почти две трети населения архипелага, в городе всего лишь одна улица. Она берет начало от порта, куда изредка заходят суда. От центральной площади, где возвышается башня с часами, расходятся несколько переулков Здесь лепятся один к другому индийские магазины и китайские ресторанчики. Городская беднота, докеры, прислуга, ремесленники селятся внизу, у порта. Тут всегда жарко и влажно. Дома сколочены на скорую руку из фанеры и состоят обычно из одной комнатушки с выходом прямо на улицу. Обилие дождей заставляет жителей ставить эти хижины на обломки скал или на сваи. Выше, по склонам холмов, селятся чиновники и торговцы. Здесь же расположен исторический центр Виктории — памятники тех времен, когда Сейшелы начали заселять колонисты-французы. По имени первого французского губернатора архипелага — Маэ Лябурдене — и назван главный остров архипелага.

На площади у часов и в порту в ожидании случайного заработка слоняются безработные. Предместья Виктории, как, впрочем, и весь остров, — это нагромождения огромных гранитных глыб, в расщелинах которых растут кокосовые пальмы. Кокос — «дерево жизни» сейшельцев, дающее им масло и вино, идущий в пищу орех и волокно, топливо и строительный материал. Ядро кокосового ореха — копра — главный и почти единственный экспортный продукт Сейшел.

Недавно власти начали убеждать сейшельских фермеров разводить новую для них культуру — чай. Однако капризные чайные кусты не прижились на островах. Сейчас плантации чая можно встретить лишь на крайнем юге Маэ, где есть участки плодородных вулканических почв.

Каменистая земля Маэ не может прокормить его растущее население. Все больше жителей Виктории, главным образом молодежь, в поисках средств к существованию уезжает на заработки на соседние острова. Многие коралловые атоллы вокруг Маэ находятся в частной собственности потомков первых французских поселенцев и превращены их владельцами в кокосовые плантации. Один из атоллов так и называется — Кокос. На нем нет постоянного населения, а уходом за плантациями и добычей копры занимаются около 200 молодых сейшельцев, законтрактовавшихся на работу на три года. Два раза в год к побережью Кокоса подходит парусное судно и забирает заготовленную копру. За свой труд «робинзоны» Кокоса получают около восьми долларов в месяц. На других, более мелких и тоже частных островах живут по 10—12 рабочих. Тут заработки еще меньше. Но на «большой земле» Маэ многие не могут рассчитывать и на эти гроши.

Большие надежды возлагают сейчас сейшельцы на туризм: и в самом деле, здесь есть что показать приезжим. Почти каждый из многочисленных островков архипелага неповторим — и красотой своей, и уникальной фауной, и флорой. Причиной тому — геологическое прошлое Сейшел. Маэ, Праслен, Фрегат, Лади и остальные гористые острова сейшельской группы — единственные в мире, целиком сложенные гранитами и сиенитами. Многие ученые считают их вершинами гор гипотетического материка Гондваны, некогда связывавшего Азию с Африкой,— загадочной «страны Лемурии», которую постигла та же участь, что и Атлантиду. На протяжении фантастически длительного периода эти острова, до которых «тысяча миль отовсюду», были отрезаны от материков, и поэтому не заселили их ни животные, ни растения, широко распространенные в других местах Земли. Из каждых ста видов птиц, обитающих на этих островах, девяносто восемь живут только на Сейшелах.

«Этот остров принадлежит птицам. Не беспокойте его хозяев»,— деревянный щит с такой надписью встречает редких посетителей, ухитрившихся добраться до острова Кузен — единственного птичьего заповедника в Индийском океане. Здесь никогда не было постоянного населения, и поэтому природа сохранилась тут в полной неприкосновенности. В зарослях густо покрывающего остров леса ни на секунду не затихает гомон сотен тысяч птиц. Они словно гигантские многоцветные бабочки висят в воздухе, доверчиво садятся на руку редкого путника и даже вплотную подпускают к своим гнездам в расщелинах скал, где высиживают птенцов. Среди пернатого разнообразия острова Кузен особенно многочисленны белоснежные крачки-переволчики.

Людское население этого острова — всего пять человек: орнитологи Мэри и Малькольм Панни и трое их малышей. Мэри и Малькольм ведут работу по изучению природы Кузена и окружающих островов. По соседству с Кузеном расположен крохотный остров Берд, населенный двумя миллионами чаек. Каждый год две недели, когда наступает время высиживания птенцов, коралловые пляжи Берда бывают почти сплошь покрыты яйцами чаек. В это время под прикрытием темноты на остров высаживаются браконьеры, собирающие сотни тысяч яиц. Супруги Панни пытаются бороться с ними. Но что могут сделать два человека против вооруженных разбойников на быстрых катерах? Поэтому сейчас биологи всего мира настаивают, чтоб остров Берд, подобно своему океанскому соседу, также был объявлен заповедником. Вплоть до 1968 года Кузен находился в частном владении, но потом был выкуплен и объявлен заповедником, собственностью Международного совета по охране птиц. Средства для этого собирали по всему миру.

Много чудес таит в своих не столь уж обширных дебрях и остров Праслен. Население острова всего 535 человек, главным образом потомки рабов. Сейчас они, естественно, свободны, но, поскольку вся земля Праслена так и осталась в руках белых, жизненный уровень населения острова по-прежнему чрезвычайно низок. Гордость жителей Праслена — средняя школа, и стоит попасть на Праслен редкому туристу, как все школьники немедленно превращаются в экскурсоводов и наперебой показывают достопримечательности острова.

Главная среди них — знаменитая пальма коко-де-мер, сохранившаяся в горных, наиболее труднодоступных лесах острова. У этой пальмы — растет она только на Праслене — самый большой в мире плод — двойной орех, килограммов в сорок весом, и к тому же самые большие в мире листья. В ширину они достигают трех метров. Издавна происхождение этих орехов, иногда прибиваемых океанской волной к берегам Индии и Аравии, было окутано тайной. Даже после того как в XVI веке португальцы открыли Сейшелы, люди долго не могли пробиться сквозь тропические дебри Праслена и раскрыть его секрет. В средневековой литературе эти орехи, по своей форме удивительно напоминавшие женский таз, называли «восьмым чудом света». В Индии их считали священными, возвращающими молодость и силу. Известен случай, когда в конце XVIII века некий европейский правитель заплатил за орех баснословную по тем временам сумму — 5 тысяч фунтов.

Только н середине прошлого Века европейцы проникли в центр острова и обнаружили вросли гигантского ореха. Теперь здесь создан заповедник. В сыром и темном даже в солнечный день лесу в небо тянутся огромные деревья, увенчанные многометровыми веерообразными листьями. При порывах набегающего с гор ветра жесткие листья издают громкий звук, будто тысячи молотков ударяют в металлический лист. Орехи вызревают в течение десяти лет и растут гроздьями по три-четыре штуки. Вес такой грозди достигает 150 килограммов. День и ночь сторожа в металлических касках стерегут этот фантастический лес. Каждая растущая в нем пальма стоит тысячу фунтов стерлингов. Дерево достигает зрелости к ста годам и живет около десяти веков (по крайней мере, так считают ботаники).

Охотников за дорогостоящим плодом немало. Существует даже «черный рынок», где за немалые деньги можно приобрести уникальный орех. Кисловатое желе — сердцевину ореха — употребляют как возбуждающее средство, а из скорлупы делают сувениры — воспоминания о самом затерянном в мире архипелаге — Сейшельских островах.

Автор: Сергей Кулик